Он начинал с журналистики, а стал ведущим на музыкальном радио. Он делает стильную рекламу и играет в рок-группах, режиссирует и продюсирует песни московских и питерских звезд рока, он креативный настолько, что его приглашают исключительно на руководящие должности. Вместе с тем он стал легендой кубанского рока и рынка производства аудио- и видеоконтента. Много интересного рассказал «ДГ.Юг» Константин Омельчак, на пару вопросов ответила и его супруга Олеся.
— У тебя журналистское образование, ты хорошо писал, подавал надежды и вдруг неожиданно ушел в музыку. С чего такой поворот?
— А кто сказал, что я перестал писать хорошо?! Я пишу, но в несколько другой плоскости — сценарии, продающие тексты, рекламные материалы. Просто я сравнил свои возможности с уровнем того же Парфенова или Пивоварова и понял, что мне не стоит заниматься только журналистикой, вернее, стоит попытаться продавать то, что я пишу, идеи. Как показали прошедшие годы, это был верный выбор. Газетная, телевизионная журналистика, новости, расследования, анализ — это не мое.
— Как ты очутился в радиоэфире, стал ведущим?
— Совершенно случайно, и нисколько об этом не жалею. До сих пор приглашают в эфир, но уже не в качестве ведущего, а как эксперта со своим особым мнением, отличным от общепринятого, — так не специально получается. Недавно был на «Радио России», «Хит FM», «Первом радио». Слушателям я интересен как отец двоих сыновей.
А начинал я работу на радио «Фермата» — первой частной музыкальной радиостанции в Краснодарском крае. Мой эфир с напарником Андреем Грищенко, талантливым гитаристом, состоялся 2 сентября 1993 года — на следующий день после начала вещании радиостанции. Звучал там 24 часа в сутки только рок, попсы не было вообще!
Потом я работал на телевидении, затем мой старый друг Юрий Петрушин пригласил меня в Салехард поднимать местный филиал радио «Европа Плюс». Выполнив поставленную задачу, вернулся в Краснодар, где начал работать на «Хит FM». Потом были только телекомпании и лишь изредка присутствие в радиоэфире.
Со временем, с возрастом я понял, что надо уступать дорогу молодым, которые более тонко чувствуют соответствующие их поколению тенденции в музыке, какой-то настрой, свою волну. Сейчас они чувствуют этот мир другими фибрами, нежели я, подают материал в эфире по-другому. Меня же все больше увлекла музыка, в том числе и рок, хотелось делать крутые джинглы, заставки, рекламу, писать песни для друзей. Так что я ушел в другую атмосферу, направление.
— В последующие годы ты был исключительным специалистом с определением «креативный» — менеджер, директор, продюсер, причем все в организациях разного профиля. Не тяжело быть человеком-оркестром?
— А я всегда был креативщиком, которому все интересно. Интересно прожить жизнь, прежде всего. Я не могу сидеть на одном месте и делать что-то рутинное. Когда заканчивается одна работа, я нахожу новую. У меня всегда возникают идеи каких-то проектов, чего-то необычного. Вот увлекся видеосъемкой, и вместе с братом (он профи в этом деле) наснимали роликов о Ночной хоккейной лиге. Да, кстати, сейчас мы с братом создали «Омельчак мультимедиа студио». Это мое нынешнее место работы. Сейчас мы активно раскручиваем нашу компанию. Мой замечательный брат Тимур занимается финансами, инженерией, техническими вопросами, IT-технологиями, графикой, серьезным монтажом. Я занимаюсь креативом, режиссурой, музыкой, звуком, все, что надо, у меня есть — оборудование и музыкальная студия. К нашему фамильному бренду уже подтягиваются дети: трое — Тимура и двое — мои.
До этого была Kostey production studio, но пандемия внесла свои изменения, и эта компания плавно перетекла в «Омельчак мультимедиа студио». До этого еще было ООО «РМЦ «Креатив», но оно не выжило в первоначальном виде. Форма ООО, к сожалению, сейчас нежизнеспособна. Наше правительство своими законами, ограничениями и другими правовыми актами сделало все для этого. Оно не помогает, а скорее мешает.
Сейчас существует просто компания «Креатив» под руководством Юрия Петрушина.
— Насколько известно, именно в твоей студии «пишутся» многие кубанские, а также московские музыканты, группы, певцы.
— Ну не могу сказать, что многие, — все мои друзья, знакомые, товарищи.
— А это ни много ни мало практически все известные люди края.
— Ну это тоже преувеличение, хотя некоторые имена знает вся страна. К примеру, Маша Макарова. Я был вокальным продюсером в нескольких ее песнях. Втроем — Маша Макарова, Рамазан (Роман) Калакуток и я — некоторое время работали над одним интересным проектом, который, надеюсь, скоро услышат. Был с нами и Макс Маркарян, но он покинул этот мир на стадии сведения. Это стало большой болью для всех.
— А рокеров ты часто пишешь?
— Достаточно регулярно, я бы так сказал. Я знаю многих, они знают возможности моей студии. С удовольствием работал с женской рок-группой из Москвы «Ромб». У нее очень интересное сочетание индийских элементов музыки с русским вокалом. Советую послушать, все есть в сети.
Я участвую и пишу группу Immigrantes. Это удивительный проект «понаостававшихся». Его основали краснодарские москвичи-музыканты Евгений Куземин и Евгений Кострыгин. В нем также Сергей Демченко, Алексей Чернякевич, Сергей
Бендер Ефименко, Руслан Бадун, Радж Резго, которые живут в Краснодаре, и я. Проект собрал без преувеличения культовых олдовых альтернативщиков Краснодара. К сожалению, пока ничего не записываем, очень загружен работой, накопившейся за время пандемии.
— У меня иногда складывается впечатление, что рок и в стране, и в Краснодаре умирает. Это так?
— Далеко не так, ты просто не знаешь современную молодежь. А я в силу специфики своей работы и по причине отцовства двух сыновей вижу и слышу гораздо больше. Прямо скажу: сегодняшняя молодежь не так безнадежна, как о ней думают. Из всех источников информации нам навязывают мнение, что молодые люди слушают только рэп. Поверьте, это абсолютно не так. Да, какая-то часть слушает примитивную начитку текста, но много и тех, кто стал больше уделять внимание року. Тех, кто умеет думать, кто развивается интеллектуально, слушают рок, а не попсу и рэп. Это не значит, что весь рэп — отстой. Есть очень даже классные авторы, которые пишут глубокие, философские песни, но это редкость. В основном это либо нытье, либо бандитское словоблудие, либо компиляция чужого. То же самое в попсе. Возьмите Моргенштерна и Бузову — это же просто днище, нижняя отметка глубины нечистот поп-музыки. Кто их слушает, я не знаю, нет таких среди моего окружения. Да и надоело это все молодежи, они теряют интерес к такой музыке. Не нужно быть провидцем, чтобы увидеть закат этих направлений, вернее, дебильной их части. Это видно по тому, как быстро падает популярность таких «звезд».
В словах рок-песен практически всегда заложен смысл, рок заставляет думать, это музыка протеста. Протеста социального, политического, личностного, душевного, философского. Перечислять можно долго. А главное — эта музыка заставляет думать.
За последний год, вернее, за период пандемии рок очень вырос в плане популярности и интереса. Особенно на карантине традиционные каналы подачи контента — ТВ и радио — очень сильно потеряли аудиторию. Они не смогли удовлетворить потребности разных групп населения, особенно молодежи. И тогда публика ушла
в интернет, где на разных видео- и аудиоресурсах стала искать что-то свое. И таки каждый кое-что нашел. В сети же есть все те направления хорошей рок-музыки, которой нет в ротации на ТВ-каналах, в плейлистах радиостанций. Сейчас аудитория музыки очень круто меняется, и пока неясно как. Дети сейчас ищут именно в рок-музыке какие-то посылы к смыслу дружбы, любви, жизни, всего того, что генетически заложено в нас. На Западе, кроме двух притопов, трех прихлопов, больше ничего не нужно, их все устраивает, поэтому народ в массе деградирует.
Мои слова очень точно иллюстрируют концерты, где играют рок-музыку. С каждым годом там все больше молодежи, причем это кратный процесс. И не важно, кто выступает — артист со своими песнями или кавергруппа со старым, олдовым репертуаром. Интересно молодым все.
— На фоне ситуации с коронавирусом что-то происходит сейчас в рок-среде Краснодара?
— На фоне улучшения ситуации, ты хотел сказать? Конечно, да. Об этом событии на всех углах не сообщают, но в мае этого года после перерыва пройдет рок-концерт «Лестница в небо». Это произойдет 22 мая в усадьбе «Фамилия» на Life Arena. По понятным причинам есть ограничения по численности зрителей, поэтому билетов немного, и они улетают со страшной скоростью. Люди очень соскучились по живым концертам, особенно таких артистов первой величины, как Диана Арбенина и «Ночные снайперы», Глеб Самойлов и группа The Matrixx, которые исполнят новые песни и старые хиты «Агаты Кристи», Алексей Горшенев со свежими треками из дебютного альбома своего проекта и бессмертными хитами «Кукрыниксов». Четвертым хедлайнером станет группа «Элизиум». Возможно, бонусом будет еще один известный певец.
Очень горжусь тем, что являюсь частью этого мероприятия. Если ничего не помешает, то будет здорово, что одна из фишек Краснодарского края возродится.
— Так ты думаешь, что рок на Кубани не умирает?
— Пока живы будут рокеры в крае, он никогда не умрет, а будет только развиваться. Я в этом плане ориентируюсь на своего 18-летнего сына, который в юном возрасте осознанно отказался от прослушивания всего не рокового, купил гитару, чтобы играть Led Zeppelin, виниловый проигрыватель и пластинки The Doors, Led Zeppelin и Pink Floyd. Повторюсь, это был его самостоятельный выбор без моего влияния. У меня в те годы в машине звучала самая разная музыка, но он выбрал рок. И таких людей очень много. Радует, что дети выбирают такую музыку.
Еще скажу о нескольких моментах. У каждой пары есть своя любимая рок-баллада. Это поразительный факт, который почти не повторяется в поп-музыке, шансоне, а тем более в рэпе. И второе: рок корнями уходит в классическую музыку. Послушаете Мориса Равеля, Георгия Свиридова и представьте это все в рок-исполнении. Это же современный шедевр в стиле industrial metal, в котором работает тот же Rammstein!
— В Краснодаре есть площадки для серьезного занятия рок-музыкой?
— К счастью, есть. В районе улиц Промышленной и Леваневского есть несколько репетиционных баз, где по графику занимаются группы. В городе нет большой площадки для выступлений рок-музыкантов. У меня в свое время была идея и желание возродить площадки на улице Красной, которые были в 90-х годах. Тогда там устанавливали небольшую цену, порталы, барабаны и любой желающий мог выступить. Такой вот был «открытый микрофон». Это и сейчас можно сделать, спонсоры найдутся, но я пока этим не могу заниматься — нет времени.
Это классная, очень перспективная идея, которая отвлечет молодежь от подворотен, дурных мыслей, запрещенных веществ, желания оголять попу на памятниках и заставит взять в руки гитару и спеть все, что на душе накипело.
Это же чистая психология. Когда ребята видят своих сверстников на сцене, они тоже хотят получить тот заряд энергии, который идет музыкантам от зрителей. Я не раз был на сцене, и словами описать ощущения, когда на тебя идет энергия пятитысячной аудитории, просто невозможно, как невозможно и забыть это.
— Год пандемии сильно ударил по индустрии аудио- и видеоконтента?
— Очень сильно. Общение было только по интернету, пересылали друг другу треки, работали только удаленно. Гитара записывалась в одном городе, вокал — в трех других, и потом это все сводилось. Таким образом с «Ромбом» записали несколько треков. Все музыканты ушли в стрим, давали онлайн-концерты. У слушателей поменялись на карантине вкусы. Как я уже говорил, предпочтения изменились в сторону рока. Сейчас он занимает львиную долю трафика аудио и видео.
— Насколько развита индустрия производства аудио- и видеоконтента в Краснодаре?
— Если бы ты задал этот вопрос лет пять назад, я бы рассказал об узком сегменте, где работает несколько компаний. За последние два года произошли серьезные изменения, студий на любой кошелек стало огромное количество. Сейчас в столицу региона переехало много людей, так скажем, с базовыми знаниями в этой области. Которые предлагают максимально низкие цены, стремясь занять свою нишу и что-то заработать. Понятно, что техника бюджетная, программы и плагины нелицензионные. Качество, как сам понимаешь, соответствующее. И это происходит по всей стране. Кстати, такие студии в основном пишут рэп. Время от времени слушаю новые песни в инете и часто пролистываю, когда слышу чудовищно плохую запись.
Да, песню можно записать за копейки с помощью пиратского софта, но будет мусор, который серьезные продюсеры слушать просто не будут. Не будет и хорошо оплачиваемых контрактов у таких студий. Они просто физически не в состоянии создать качественный контент, прилично заработать и вложить деньги в новое классное оборудование. Нет развития, нет качества, нет заработка, нет цивилизованного рынка.
В Москве навели более-менее порядок в этой сфере. Ни один крупный заказчик рекламы не начнет работу без предъявления ему лицензий на оборудование, программы, плагины и весь остальной софт вплоть до операционной системы и драйверов. Также все производители рекламного контента платят по авторским правам, а у нас — тырят без зазрения совести. По моим подсчетам, сейчас в Краснодаре работает порядка 50 подобных студий, по краю — не знаю. Понятно, что у людей просто тупо нет денег на качественную запись, но все равно планку надо держать — хотя бы из уважения к своему труду.
— Со стороны выглядит, как будто дорогой маститый звуковик наезжает на бедолаг, которые работают задешево в бюджетном сегменте. Не так ли?
— Ну почему сразу дорогой? (Долго смеется.) Мир музыки вообще очень субъективен, но не в вопросе ценообразования. У меня только колонки в студии стоят 230 тыс. рублей — я должен слышать звук в максимальных характеристиках. Сколько понадобится времени человеку, который берет за песню условно 1000 рублей, чтобы купить это и другое высококлассное оборудование? Тут вопрос не в демпинге, а в выходе конечного продукта, в экономике.
Для того чтобы артиста «купили» и он смог заработать, ему надо записать демо высокого класса. Для того чтобы это сделать, нужна студия с дорогим оборудованием.
— Сколько стоит записать авторскую песню?
— Сложно ответить, разброс цен очень большой и зависит от почасовой оплаты. Обычно час стоит от 1000 рублей. Автор потратил 8 часов на запись, заплатил, отдал другому специалисту на сведение — это от 30 до 50 тыс. рублей. Мастеринг отправляют делать в США или Германию — еще 200 долларов, нужен звукорежиссер — у него также почасовая оплата. Грубо говоря, на профессиональную запись песни надо потратить около 100 тыс. рублей. Рекламные проекты начинаются от 70–80 тыс.
— Производство аудио- и видеоконтента — это бизнес и больше хобби?
— Больше увлечение, потому что получать прибыль просто нереально. Заработать можно только в Москве. В Краснодаре не считают работой труд звукорежиссера, композитора, весь процесс производства. Даже рекламщики крупных компаний часами уговаривают тебя сделать все максимально дешево. Конечный результат никого не волнует. Впрочем, и легальность той же музыки тоже не беспокоит — крадут все у всех. Такими темпами на рынок придут карающие органы и всех будут штрафовать за нарушение правил РАО. Тогда ценник взлетит в 2 раза и труд начнут уважать.
— Как жена тебя терпит?
— А она меня не терпит — мы живем в мире и согласии, просто я не даю поводов для ссор. Жена всегда знает, где я, — в работе. Она для меня все — и тыл, и очаг, и мать моих детей. Я человек сугубо семейный. Хотя я довольно редкий индивид и мой типаж имеет спрос у женщин, я этим не пользуюсь.
— А как же образ рокера-дебошира — в коже, нетрезвого, буйного и брутального?
— А это все во мне, просто наступило время тренера в музыке, в продакшене, в продюсировании, во многих темах. Просто пока на это времени нет.
— Олеся, как ты живешь с таким чудовищем-мужем, у которого в голове одна только музыка?
— Он не чудовище, а чудный человек и прекрасный семьянин, который креативно посвящает все свободное время детям и мне. Он очень легкий и интересный человек. Я им горжусь, люблю, он мой самый верный и близкий друг. Мне могут не поверить, но это правда: мы никогда не ругаемся — настолько Костя неконфликтный человек.
Он хороший на самом деле, всегда придет на помощь друзьям. Самое главное — он очень талантливый, светлый. Может, именно поэтому я в него влюбилась с первого взгляда еще в студенческие годы.
Егор Никитин