Алексей Корзун является кандидатом экономических наук. Имеет более чем 20-летний опыт работы в российских и международных компаниях на позициях CEO/ CMO/CDO/CDTO. Финалист конкурса «Сильные идеи для нового времени». Эксперт рассказал о работе малого и среднего бизнеса в новых условиях, о том, какие ниши могут быть перспективными, а также что нужно делать, чтобы в регионах успешно развивалось технологическое предпринимательство и стартапы.
О новых возможностях
— Для российского бизнеса 2022 год был непростым. Предпринимателям пришлось столкнуться с рядом вызовов. В то же время любой кризис — это еще и время возможностей. По вашему мнению, какие возможности сейчас открываются перед предпринимателями и что нужно делать, чтобы их не упустить?
— Сегодня открывается огромнейший потенциал в импортозамещении тех компаний и продуктов, которые у нас либо ушли с рынка, либо недоступны. Те рынки и ниши, что разработали под нас западные инвесторы и предприниматели, фактически ждут, чтобы туда зашли российские компании.
Конечно, это непростая задача — заменить продукт. Нужно сделать его качественным и доступным по цене, чтобы потребитель также полюбил его. Но мы видим на примере тех же McDonald’s, IKEA, что вопрос рано или поздно решается.
У предпринимателей сейчас есть возможность проанализировать рынок и попробовать сделать рывок, который помог бы создать уникальный продукт.
— Можно ли сказать, что сейчас для отечественных производителей лучшее время, чтобы заявить о себе?
— Наши производители могут занять те объемы рынка, которые освободились. Вопрос только в выборе грамотной стратегии. Здесь нужно правильно соотнести ценовую стратегию, брендинг и выдержать необходимый уровень качества самого продукта. Тогда отечественные производители точно смогут занять определенную долю рынка.
Если брать легкую промышленность, в частности производство модной одежды, то здесь у нас есть хорошие перспективы и возможности. Если раньше наша индустрия моды испытывала сильную конкуренцию со стороны западных сетевых компаний, то сейчас конкурентов стало поменьше.
Такая возможность наблюдается и в других секторах экономики. Это касается и экономики, связанной с производством товаров народного потребления, и обрабатывающей промышленности — там активно замещают импортные изделия и компоненты.
Раньше рынок в целом был высококонкурентным. К примеру, на рынке подсолнечного масла ранее было практически невозможно конкурировать с американскими компаниями, они держали около 100% доли рынка. Сейчас мы получаем шикарную возможность забрать эти доли рынка и освободиться от монополии, которая была раньше. То же самое наблюдается на рынке кофе, да и на других рынках.
— На что нужно ориентироваться и что учитывать при разработке и выводе на рынок нового бренда?
— Прежде всего, нужно смотреть на несколько лет вперед, рассматривать все в дальнем горизонте. Во-первых, нужно стараться, чтобы продукт соответствовал будущему. Важно не догнать и сделать что-то паритетное Западу, а выпустить такой продукт, который бы уже сейчас был конкурентоспособен на рынке.
Бренд создается как надстройка над продуктом, придавая ему эмоциональные характеристики и усиливая его имидж. Фактически, если мы делаем качественный продукт и соблюдаем обещания, которые дали потребителю, у нас формируется бренд. Это упрощенная схема, но она работает и объясняет суть брендинга. Не надо бояться ставить перед собой очень сложные задачи, конкурировать с китайцами, американцами, европейцами. Сегодня наш уровень IT-специалистов, инженеров и конструкторов достаточно высок. По сути, нам только необходимо научиться реализовывать потенциал и формировать из технического изделия востребованные на рынке продукты.
— По мнению экспертов, малый бизнес более мобильный по сравнению с крупными игроками и может быстрее локализовать новое производство. При этом, как признаются сами представители МСП, в вопросах маркетинга, формирования бренда и его продвижения они уступают большим производствам. По вашему мнению, какие маркетинговые стратегии сегодня подойдут малому бизнесу, что поможет повысить узнаваемость брендов?
— На мой взгляд, сейчас существует очень большой спектр возможностей с точки зрения поддержки малых и средних предприятий как на уровне регионов, так и на федеральном уровне. Важно как минимум постоянно мониторить эти меры поддержки и не бояться задавать вопросы. Необходимо активно участвовать в выставочных и экспортных мероприятиях — во многих случаях это субсидируется.
Я согласен с тем, что малые и средние предприятия — это достаточно гибкий механизм и в этом его преимущество. На мой взгляд, появления «второй» промышленности мы ждем именно от малых и средних предприятий. Как раз малыми и средними предприятиями должна прирасти промышленность РФ, в том числе и Краснодарского края.
О перспективных нишах для бизнеса на Кубани
— Если говорить о Краснодарском крае, то какие здесь наиболее перспективные направления?
— Я считаю, что Краснодарский край — регион с высоким потенциалом. Здесь заложено очень много перспективных направлений: это, прежде всего, аграрно-промышленный сектор, богатые ресурсами морские водные территории, туристско-рекреационный, транспортно-логистический и другие сектора экономики.
Важно к каждому из этих направлений добавлять современные сквозные технологии, включая автоматизацию и цифровизацию, что, несомненно, обеспечит конкурентоспособность технологий, продуктов и решений. Для этого нужно создавать и развивать наукоемкие кластеры, способные стать колыбелью новой, как говорят некоторые эксперты, «второй» промышленности, и не бояться «грабить» другие регионы, привлекая таланты. Тем более именно Кубань очень привлекательна для того, чтобы сюда переезжали высокотехнологичные малые и средние компании и IT-специалисты.
Если изучать возможность создания такого кластера в Краснодарском крае, то имеет смысл обратить внимание на несколько технологических направлений, которые были бы востребованы с точки зрения специфики региона и потенциала его развития. В каждом из этих направлений можно выделить определенные ниши.
Прежде всего, это медицинские технологии, в том числе мединжиниринг, биотех и биофарма, IT в медицине. Именно коллаборации организаций медицинской направленности и IT-компаний могут привести к появлению новых интересных продуктов.
Второе направление — экология, включающая в себя возобновляемые источники энергии, чистую среду и переработку. Есть много интересных экологических технологий, которые позволяют пересмотреть старые процессы переработки мусора, очистки сточных вод, воздуха и так далее. Это дает возможность не только сохранять экологию, но еще и зарабатывать на этом.
Также можно обратить внимание на транспортные технологии, включающие автономный и беспилотный транспорт, альтернативные источники энергии и интеллектуальные системы, на технологии связи, где потенциалом обладают квантовые технологии, интернет вещей и технологии 5G, и, конечно же, на новые производственные технологии — это робототехника и сенсорика, новые материалы, аддитивные технологии и цифровые производственные системы.
Но хочу заметить, что на начальном этапе развития этих направлений предприятиям требуется системная поддержка от властей и институтов развития. Вот почему появилась идея кластера — он может обеспечить такую поддержку. В том числе обеспечить доступ к определенной технологической и производственной инфраструктуре, необходимому научному оборудованию, что существенно снижает барьеры для проведения научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Кроме того, в рамках кластера формируются многочисленные полезные связи между различными компаниями, что, несомненно, приведет к созданию нового конкурентного продукта.
Поэтому важна поддержка со стороны государства, которая позволит субсидировать интересные проекты и реализовывать их пилотирование на уровне региона. Думаю, именно такая работа позволит не только видеть перспективные направления, но и создавать в них определенные компании, которые будут расти и формировать новые рынки.
— Какие условия, помимо финансирования, нужны сегодня, чтобы стимулировать развитие технологий в России? Нужно ли что-то менять в сфере образования?
— Во-первых, в сфере образования важно проводить работу с вузами с точки зрения адаптации их программ к тем потребностям производственных компаний, которые они будут испытывать завтра.
Во-вторых, нужно развивать технологическое предпринимательство в самом вузе — это очень важный момент. Ребятам, которые получают инженерное образование, необходимо прививать «ген» умения работать с изобретением, создавать из него востребованный на рынке продукт. Это очень актуально для нашей экономики.
Кроме поддержки и развития тех или иных рынков и технологий, необходимо на уровне региона научиться работать с талантливыми ребятами, обязательно их удерживать — создавать места притяжения талантов, куда их можно релоцировать, подключая к этому процессу все необходимые инструменты поддержки.
Активно внедрять менторство услуг — это очень важный инструмент: опытные специалисты подскажут, как правильно создать команду и сформировать продукт, как обойти барьеры, которые возникают на пути. Часто молодые ребята, придумав что-то уникальное, просто не знают, как это реализовать. Поэтому здесь все должно работать комплексно: и финансирование, и поддержка властей, и наличие уникального места, и менторство — все это вместе создает экосистему поддержки стартапа на уровне региона.
О стартапах
— Какие стартапы сегодня имеют шансы на успех? По вашим прогнозам, можем ли мы в ближайшие годы ожидать в России появления фирм-единорогов?
— Сегодня есть определенные направления, где могут активно развиваться стартапы, в том числе медицина и все, что связано с медоборудованием, — это достаточно емкий и востребованный рынок. Также это все, что связано с новыми технологиями, беспилотным транспортом и тому подобное.
Появления фирм-единорогов вряд ли стоит ожидать в ближайшее время. Я просто не вижу сейчас таких объемов рынка и роста экономики. Может быть, у нас и не будет много фирм-единорогов, но хороших, устойчивых, крепких компаний у нас будет много, если мы будем их поддерживать.
— Можете оценить уровень «смертности» технологических стартапов в России сегодня? Если сравнивать с предыдущим годами, отмечается ли его снижение?
— Сейчас ситуация стала немного хуже для стартапов, есть некоторые проблемы с венчурным финансированием и так далее. Это характерно не только для России, но и для США, Европы и других стран.
Уровень «смертности» таких стартапов стал выше. Но эффект от них для нашей страны всегда был достаточно низким. Мы не препятствовали тому, что команды вывозили вместе с технологиями и размещали на территории других государств, которые давали им нужную поддержку.
Думаю, сейчас важно стараться удержать стартапы в России. Ресурсы не безграничны, особенно таланты, за каждый стартап нужно бороться. Хочется отметить, что в России очень много талантливых команд и интересных разработок, нужно только дать им возможность реализовывать себя.
— Как правило, технологические стартапы, разработка инновационных продуктов — это все не про быстрые деньги. От запуска стартапа до вывода продукта на рынок может пройти несколько лет. Многие такие стартапы на начальном этапе живут за счет грантов, а насколько развито в России привлечение частных инвестиций в эту сферу, так называемый институт бизнес-ангелов, краудфандинг?
— Институт бизнес-ангелов в стране есть, есть люди, которые готовы инвестировать, но их не так много. Однако есть возможность получить поддержку не только от бизнес-ангелов, например от того же Фонда содействия развитию малых форм бизнеса в научно-технической форме.
Если продукт уникальный, всегда можно найти заинтересованную сторону, которая могла бы поддержать вас в создании и разработке этого продукта, а в дальнейшем стать вашим партнером. Здесь очень многое зависит от способности команды находить и реализовывать такое партнерство.
О поддержке бизнеса и дефиците кадров
— Закрывают ли действующие меры поддержки запросы предприятий на помощь со стороны государства? Какие еще меры были бы востребованы для развития промпроизводства?
— Сейчас предприятиям важны более дешевые деньги, чтобы инвестировать в оборудование и разработку новых продуктов. Необходимо всячески стимулировать развитие промышленного дизайна, потому что от этого зависят конкурентоспособность и востребованность продукта.
Меры поддержки — это не статичный процесс. Например, в Германии каждый год вводится что-то новое, там постоянно поддерживают промышленность в зависимости от ситуации. У нас тоже есть очень много областей, развитие которых нужно поддерживать, например развитие кадрового потенциала промышленных предприятий. По этому направлению, однозначно, должна быть сформирована политика субсидирования на уровне государства, так как без необходимой квалификации инженеров мы не достигнем на промпредприятиях нужных результатов.
— Квалифицированные кадры сегодня в дефиците?
— В очень большом дефиците. Это касается не только инженерных кадров, но и обычных технических специалистов. Здесь главная задача — повернуть вузы лицом к предприятиям, научить их работать не с абстрактными производственными компаниями, а с конкретными запросами и требованиями к компетенциям подготовленных специалистов. В рамках опережающей подготовки инженеров и технических специалистов программы дополнительного образования дают большую эффективность.
Также важно, чтобы колледжи закрывали потребность в технических специалистах. Например, часто не хватает на предприятиях операторов станков с числовым программным управлением. На ряде предприятий наблюдаются ситуации, когда часть оборудования не задействована, поскольку нет специалистов, которые могут обслуживать его и работать на нем.
— Вы участвовали в разработке проекта «Московская техническая школа», призванного обеспечить взаимодействие образовательных и промышленных организаций по вопросам подготовки и переподготовки кадров. Как вы считаете, сколько времени потребуется, чтобы закрыть потребность предприятий в специалистах с учетом планов по запуску новых производств?
— Могу сказать, что подготовка кадров — это не конечный процесс, этот процесс должен постоянно работать как механизм, тогда мы ощутим от него результат.
Например, сегодня инженер получил повышение квалификации по одному направлению, а завтра ему нужно будет повышать квалификацию по другому. Знания могут устареть через три года, тогда снова может потребоваться повышение квалификации. Фактически это должен быть налаженный конвейер, в котором специалист постоянно получает новые знания и навыки. Но все должно работать комплексно. Вместе с развитием знаний специалиста необходимо создавать такие условия труда, чтобы он потом не захотел уйти работать на другое предприятие.
Думаю, здесь многое зависит и от руководителей предприятий, важно, чтобы они за множеством стоящих перед ними задач не упускали кадровую политику.
— Планируется ли распространять опыт проекта на регионы, в частности на Краснодарский край?
— Я думаю, можно и нужно пользоваться этим опытом и внедрять его в другие регионы. Хочу отметить, что мы готовы делиться опытом и знаниями с другими регионами. Нам, конечно, несколько проще в этом плане — в Москве огромное количество вузов, это естественным образом создает большое количество конкурентного предложения по тем или иным направлениям. Хотелось бы поднять эту идею на федеральный уровень, тогда подготавливать специалистов можно будет в любом регионе.
Сейчас очень много технологий, позволяющих обучать дистанционно, чтобы специалисты могли приезжать на короткие сессии для освоения практического материала. Но в основе всего, конечно, лежит государственная политика. Процесс развития кадрового потенциала промышленности, по нашему мнению, должен субсидироваться государством.